Запретные мечты [Очарование золота] - Дженнифер Блейк

На втором этаже находилось несколько спален, каждая с отдельной ванной, похожих на спальню Сирены, этажом выше располагались спальни для женской прислуги, с ваннами в каждом конце коридора, и комната для отдыха. Там же находилась и кладовая, в которую убирали чемоданы и саквояжи, когда хозяева возвращались из путешествий, там же хранилась ненужная мебель. Рядом с кладовой располагалась бельевая комната, в которой лежали стопки простыней, пододеяльников, наволочек, полотенец для рук, для лица, для ванной, а также целый склад разнообразных тканей, начиная с тика для постельного белья и кончая материалом для распашонок.

Мужская прислуга в доме не ночевала. У кучера был свой угол в конюшне, у главного повара — собственный домик рядом с ледником, постройкой, где хранилась вода, и сооружением, где держали запас керосина для ламп.

В самом конце декабря до Криппл-Крик наконец дотянули Центральную железную дорогу; стройка завершилась сооружением нового депо в конце Беннет-авеню. По узкоколейной дороге Флоренс — Кэнтон-Сити прежде бегали небольшие паровозики, с виду напоминавшие чайник. Теперь в город провели дорогу со стандартной колеей, по которой могли ходить настоящие поезда. На ведущем во Флоренс шоссе сразу сократилось число повозок, которые раньше ежедневно с ужасающим грохотом тащились мимо Бристлекона. Но звон колокольчиков, цоканье копыт и грохот ломовых телег, нагруженных товарами или вещами какой-нибудь переезжающей семьи, еще не успели стать непривычными звуками. Поэтому очередная проезжающая мимо повозка не вызывала ни у кого интереса или недоумения до тех пор, пока кучер не прикрикнул на лошадей и не остановил экипаж прямо перед домом…

По просьбе Сирены в гостиной разожгли камин, и теперь она сидела возле огня, подобрав под себя ноги, увлеченная книгой, которую взяла в кабинете Натана. Сначала Сирена подумала, что приехали гости, о которых недавно говорил Натан. Вскочив с кресла, Сирена опрометью бросилась из гостиной. Миссис Энсон направилась к входной двери. Через столовую Сирена пробежала в буфетную, потом поднялась по черной лестнице и прошла в дальний конец дома. Лишь наверху она заметила, что забыла туфли у камина в гостиной. Ничего. Она едва успела перевести дух, как в дверь постучалась миссис Энсон.

— Приехала портниха из Нью-Йорка, — проговорила она каким-то официальным тоном. — Она привезла несколько сундуков. Где кучеру их поставить?

— Сундуки? Вы имеете в виду… одежду, которую заказал мистер Бенедикт?

— Да, мэм.

— Не знаю. Но, наверное, не сюда. Может, в какую-нибудь другую спальню?

— Понятно, мэм. Алая комната прекрасно подойдет под мастерскую. А где прикажете разместить даму, которая будет жить у нас?

До Сирены наконец дошло, что к ним приехала портниха, а не портной.

— Может быть, ее тоже устроить в алой комнате, а не на третьем, этаже? Как вы думаете?

— По-моему, это мудрое решение, — ответила экономка, слегка улыбнувшись. — Я пришлю ее к вам?

— А где она сейчас? — с удивлением спросила Сирена.

— Она ждет в холле, мэм.

Это говорило о многом. В холле портниха могла слышать их разговор, а экономка всегда старалась показать, что в их семье всегда строго следуют требованиям этикета. Кроме того, она сразу должна понять, где ее место в этом доме. Портниху не оставили за дверью, как прислугу, но и не пригласили в гостиную, как если бы на ее месте оказалась важная гостья.

— Как ее зовут? — спросила Сирена.

— Мадемуазель Доминик де Бюи.

Это имя экономка произнесла с ужасным акцентом и нескрываемым благоговением. Сирена с трудом сдержала улыбку.

— Да, я, наверное, должна принять мадемуазель Доминик де Бюи.

Портниха и Сирена сразу подружились. Несмотря на все свои титулы, француженка оказалась обыкновенной швеей, хотя, надо признать, очень хорошей. В ее обязанности входило проводить примерки на дому у заказчиц. В этом случае заказчица жила весьма далеко от салона, но это, в сущности, ничего не меняло. Мадемуазель уже ездила для примерок в Денвер, Чикаго и Саратогу. Однажды ей даже поручили отвезти бальное платье в Вашингтон, и ей пришлось просидеть полночи в поезде, а потом целый день шить и примерять, после чего опять провести полночи в дороге — жене сенатора срочно потребовалось новое платье для праздника по случаю инаугурации президента Стивена Кливленда.

За непринужденным разговором отчасти на английском, а отчасти на французском время примерок пролетело незаметно. Из трех огромных сундуков, выгруженных из повозки, на свет извлекли невероятное количество платьев; среди них оказались утренние платья, платья к чаю, вечерние, прогулочные, дорожные, платья для верховой езды, для морских прогулок и шляпки к каждому из них. Среди нижнего белья — разнообразные капоты, пеньюары, наборы нижних юбок разных цветов, корсеты — желтые, прошитые черными нитками, черные, прошитые желтыми нитками, зеленые, красные, голубые, корсеты цвета песчаника, герцогские корсеты от Томаса. Укороченные по последней моде Парижа панталоны из прекрасного, почти прозрачного шелка, двенадцать дюжин шелковых чулок, сорочки, кружевные носовые платки — в общем, все, что могло понадобиться высокопоставленной леди.

— Как только мистер Бенедикт умудрился заказать все это у вас? — поинтересовалась Сирена.

— Он просто отправил телеграмму с просьбой выслать все, что может понадобиться леди со вкусом такой-то внешности и с такими-то размерами. Деньги не проблема, — француженка подмигнула.

— Три слова — и никаких проблем.

Прошло пять дней, и мадемуазель де Бюи уехала обратно на Восток, спрятав под корсет далеко не скромные чаевые. Сирена опять осталась одна, предоставленная самой себе. Хозяйство прекрасно велось и без нее. Миссис Энсон уже давно заботилась о благополучии и удобстве хозяина, и Сирена не видела смысла вмешиваться в домашние дела, по крайней мере сейчас, когда она еще не решила, что ей делать, не знала, могла ли она стать женой Натану Бенедикту. Если она останется, ей, конечно, придется здесь кое-что изменить по своему вкусу, но пока это казалось неуместным и ненужным.

Серые снежные дни сменились солнечными. Однажды, глядя, как Натан отъезжает от дома в экипаже с кучером на козлах, Сирена вспомнила о собственном выезде, который подарил Натан. Ландо стояло в сарае позади конюшни, серебро уже потускнело от пыли. Множество утренних костюмов в ее шкафу тоже ждали, когда же их наконец наденут. Ее коляска была с поднимающимся верхом, защищающим седока от пыли и грязных брызг. Почему бы ей не опробовать ее? Кто может ей помешать?

Это попробовала сделать миссис Энсон, считавшая, что Сирене следовало подождать мистера Бенедикта. Леди еще недостаточно окрепла, чтобы самой управлять экипажем. Ей нельзя уезжать одной, пусть она дождется хотя бы кучера. Она поступает на редкость безрассудно. На нее могут напасть и ограбить. Она может не справиться с лошадьми; их слишком долго держали в стойлах, и они стали неуправляемыми. Сирена попыталась объяснить, что она многие мили сама правила повозкой, что она сейчас чувствует себя сильной, почти такой же, как раньше, что Натан позволяет ей делать все, что угодно, лишь бы она осталась довольна. Чтобы окончательно успокоить экономку, она взяла пистолет, подаренный Натаном, вынула его из коробки, зарядила и положила в обшитую бисером сумочку. Но это, кажется, напугало миссис Энсон еще больше. В конце концов Сирена просто повернулась и, больше не обращая внимания на экономку, вышла с чувством досады.